Телефонный звонок, раздавшийся ранним утром в конце апреля, был неожиданным. Мой давний и надежный друг Геннадий Захаров поинтересовался, свободен ли я от неотложных дел и пригласил поехать с ним в гости к его однополчанину на Кавказ.
Аргументы он приводил веские:
— Расхваливать удивительную природу тех мест не буду потому, что описать истинную красоту Кавказа и гостеприимство кавказцев невозможно. Это надо увидеть самому. Уверен, что ты не пожалеешь о проведенном времени. Предупреждаю, что отказ я не приму и сегодня же жду от тебя звонка о согласии. Выезд планирую послезавтра на моем автомобиле.
Обижать отказом Геннадия, с которым нас связывала крепкая дружба, мне не хотелось. Дружим мы с ним со времен учебы в институтах, когда я был студентом юридического факультета, а он — биологического, специализируясь на орнитолога.
За все время нашего обучения были как беззаботные, веселые студенческие будни, так и проблемы, связанные с небольшим размером стипендии, а отсюда, естественно, поиск временного дополнительного заработка, который приносил тяжелый труд грузчика.
Все жизненные трудности скрашивались молодостью, крепким здоровьем и свойственным юношеству оптимизмом. Нам не в чем было упрекнуть друг друга: радости и невзгоды всегда делили пополам, а иногда и последнюю краюшку хлеба. Каждый из нас был уверен, что в тяжелую минуту друг будет рядом с ним.
После завтрака я сообщил Геннадию о своем согласии поехать с ним в отпуск. Путь нам предстоял неблизкий. Обсудив с другом маршрут путешествия, особенности населенных пунктов, определившись с местами будущих ночлегов, я начал собирать необходимые в дорогу вещи.
Из Волгограда до села Дунта Ирафского района Северной Осетии, где проживал однополчанин Геннадия Захарова — Срафил, — нам предстояло проехать примерно 820 километров.
Назавтра, лишь только забрезжил рассвет, и первые лучи солнца окрасили небосвод, друг подъехал к моему дому, и мы тронулись в длительное путешествие.
Мои знакомые, которые каждый год проводили отпуска в поездках на автомобилях, настоятельно рекомендовали нам свернуть по пути с основного маршрута и заехать на озеро Маныч-Гудило в Республике Калмыкия. Мы вняли их советам и нисколько об этом не пожалели.
Граничащая с Волгоградской областью республика, которую нам предстояло пересечь, имеет свои особенности: почти вся ее территория находится в зоне климата пустынь с резкими суточными колебаниями температур и дефицитом атмосферных осадков. Безотрадная в остальные времена года местная природа до неузнаваемости преображается весной, когда необозримое количество разноцветных тюльпанов начинает цвести на ее полях. Поклонники и ценители этой красоты приезжают сюда в весенний период только затем, чтобы полюбоваться на безбрежное море этих красочных цветов. Особо буйное цветение происходит на берегах соленого озера Маныч-Гудило, расположенного в заповеднике «Черные земли». Вдоволь налюбовавшись полями цветущих тюльпанов, мы направились в сторону трассы, чтобы продолжить дальнейший путь.
Через полчаса езды неподалеку от дороги показался табун диких лошадей, олицетворяющих собой полное единение удивительного животного мира с красотой и богатством пробуждающейся весной природы. Эти калмыцкие мустанги не очень пугливы, но близко к себе людей не подпускают.
Проехав без остановок ряд селений и небольших городков, к вечеру мы прибыли в одну из гостиниц Нальчика, чтобы переночевать. Не остановиться в столице республики и не полюбоваться уникальной природой Кабардино-Балкарии было бы непростительной ошибкой.
Город имеет свою богатую историю. Датой его основания считается 1724 год. Во время Великой Отечественной войны, с 21 октября 1942 года по 3 января 1943 года, город был оккупирован немецко-фашистскими войсками. Теперь в городском парке в память о погибших героях горит вечный огонь.
Утром следующего дня лучи раннего солнца осветили нам достопримечательности столицы республики.
Посетив Центральный парк культуры и отдыха и Музей изобразительных искусств имени А. Л. Ткаченко, побродив вдоволь по городу, поздно вечером мы возвратились в гостиницу. На рассвете, с некоторой долей грусти от расставания с прекрасным, утопающим в цветочных клумбах Нальчиком, тронулись в путь — к конечной цели нашей поездки.
Дальнейшее путешествие сопровождалось обзором красот горных видов Северной Осетии. Для Геннадия, ранее не бывавшего в горах, эти картины природы казались фантастическими. За восторгами и обсуждениями сказочных творений природы мы почти не заметили, как добрались до села Дунта, которое находится в ущелье примерно в 110 км от Владикавказа.
Уточнив у местного жителя интересующий нас адрес, подъехали к дому Срафила. Большой каменный дом со светлыми окнами и четырехскатной крышей, покрытой красной черепицей, стоял над небольшой речушкой. Вокруг все настолько очаровывало, что не передать словами: восхищали зеленые горы, высокие отвесные скалы и грозные белые ледники. И над всем этим — голубое бездонное небо с ослепительно яркими и ласковыми весенними лучами солнца.
На стук в дверь к нам вышел высокий стройный мужчина. Хозяин, узнав в приезжем своего однополчанина, крепко, по кавказскому обычаю, поочередно обнял нас и с искренним радушием предложил отдохнуть с дороги на уютной веранде.
Как обычно в таких случаях, посыпались взаимные вопросы — ответы: о здоровье, семье, состоянии дел и многом другом. Женщины в это время хлопотали, готовя к приезду гостей праздничный обед.
Веранда дома представляла собой удобную площадку для обзора живописных гор. Сидя за столом, мы слушали громкое щебетанье птиц и шум протекающей внизу речки. По голубому небу плыли белые облака. Трудно было оторвать взгляд от восхитительной, постоянно меняющейся картины окружающей природы.
Весть о приезде к Срафилу однополчанина моментально разлетелась по селу, и в его доме стали собираться соседи. Гости издалека — явление здесь редкое, поэтому каждому сельчанину хотелось посмотреть на приезжих, поговорить с ними, узнать новости.
Старейшины села степенно уселись на веранде, а молодежь расположилась рядом, стараясь не пропустить мимо ушей важные новости и не мешать при этом беседе старших. Разговоры шли на житейские темы, не касаясь лично нас.
Отец Срафила — Алан — говорил емко и образно:
— Постоянно здесь проживает одиннадцать семей, в основном старики. Единственная для нас радость — это вы, гости. По нашей осетинской традиции гость — посланник свыше, поэтому принимается он у нас с особым радушием и гостеприимством. Ему отдается все лучшее, что есть в семье.
У каждого осетина имеется специально отведенная для гостя комната, или же хозяин в своем дворе строит гостевой дом, который обычно стоит особняком, чтобы любой путник при въезде мог сразу заходить туда, не спрашивая разрешения хозяев. У нас не принято интересоваться, кто он, что здесь делает и откуда приехал. Хозяева знают, что при желании, незнакомец сам расскажет о себе то, что сочтет нужным.
Таким образом, он иносказательно и очень дипломатично дал всем присутствующим понять, что с расспросами нас здесь донимать никто не будет.
Примерно через полчаса непринужденной беседы Алан пригласил меня и Геннадия в свое жилище и объяснил, что по древнему осетинскому обычаю с этого момента на все время нашего пребывания здесь мы становимся членами его семьи и находимся под покровительством их очага. Если кто-нибудь из людей нанесет нам оскорбление или убьет нас, хозяева этого очага должны будут ответить кровной местью. Вскоре всех присутствующих позвали на обед.
Ароматы национальных блюд, стоявших на столе, да еще на свежем воздухе, не поддаются описанию. Коронным блюдом угощения был шашлык из баранины, приготовленный на костре по-осетински. Могу с уверенностью сказать, что так необыкновенно вкусно готовить мясо умеют только на Кавказе. Приготовленный там шашлык всегда чем-то отличается от того, который я пробовал в других регионах страны.
Под потолком веранды над большим столом для многочисленных гостей располагалось гнездо, в котором в одиночестве сидела ласточка. Я не обратил бы на это внимания, если бы Геннадий с удивлением не спросил у Срафила:
— В здешние края ласточки всегда возвращаются так рано? Насколько мне известно, они прилетают обычно в начале мая. И почему эта ласточка одна?
Срафил попросил отца ответить на вопрос Геннадия.
— Примерно в конце августа прошлого года, — начал свой рассказ Алан, — когда птенцы уже подросли и встали на крыло, стая ласточек из десяти птиц, гнездившихся в этом селе, в том числе четыре ласточки из гнезда на веранде нашего дома, собралась улететь на зимовку в далекие теплые края. Я со своими друзьями сидел за этим столом, как вдруг, откуда ни возьмись, на нашу ласточку, вылетевшую из гнезда, налетела пустельга и вместе с ней упала на землю рядом с нами.
Пустельга — хищная птица из семейства соколиных. Ее название происходит от слова «пустой», вероятнее всего потому, что птица эта непригодна для соколиной охоты. В наших краях она редкая гостья.
Понимая, что малейшее промедление грозит гибелью несчастной ласточки, мы выбежали на помощь и тем самым спасли ее.
Хищная пустельга вынуждена была улететь без добычи, а раненая птичка лежала на земле и, не имея возможности взлететь, беспомощно трепыхала крыльями. Осмотрев бедняжку, мы увидели, что у нее перебито крыло. Поскольку ветеринарного врача в нашем селе нет, я с помощью внука, в меру своих знаний и возможностей, наложил на крыло ласточки две тонкие легкие палочки в качестве шин и плотно перевязал его. К счастью, других повреждений на теле птицы не было.
Оказав первую помощь, мы осторожно посадили ее обратно в гнездо. Разлетевшиеся от испуга остальные ласточки вновь собрались вместе, готовясь к перелету. Надо было видеть их тревожное поведение. Не обращая на нас никакого внимания, они подлетели к сидящей в гнезде раненой подруге и стали громко кричать. Продолжалось это примерно 15–20 минут. Затем птичий шум умолк, и стая поспешила в дальний путь на юг.
Без этих говорливых и украшающих жизнь человека птиц наш двор сразу опустел. Оставшейся на зимовку ласточке сообща мы дали распространенное среди евреев, православных и мусульман имя Сара, что в переводе с иудейского означает «знатная княгиня», «госпожа», «знатная женщина».
Первое время после отлета стаи опекаемая нами ласточка долго скучала по своим пернатым друзьям и неохотно питалась предлагаемыми насекомыми. Примерно недели через две, по-видимому, когда боль от разлуки и боль в крыле улеглись, Сара стала с удовольствием принимать наши угощения. Спустя месяц с крыла птицы мы сняли шины, и наша страдалица вновь стала летать, правда, первые ее полеты были крайне короткими и неуверенными.
Не дожидаясь холодов, я принес в комнату небольшой ящик и, застелив его сеном, устроил в нем подобие гнезда, а форточку оставил открытой, чтобы птица могла свободно вылетать из дома и возвращаться обратно.
До наступления холодов Сара кормилась самостоятельно: в хлеву находила жуков, комаров, мошку, мух, пауков. А с приходом зимы, когда ласточка не могла вылетать на мороз, пищу ей мы находили сами.
Сейчас наступила весна, которую она, по-видимому, ждала с особым нетерпением, потому что со дня на день должна прилететь ее стая. Вот такая история случилась с нашей Сарой, — закончил свой рассказ Алан.
За десять дней, которые мы провели в гостях, Срафил показал нам наиболее чарующие пейзажи гор и рек, познакомил со многими интересными людьми из соседних сел. Время, проведенное во встречах с его родными и близкими, пролетело, как одно мгновение.
В очередной раз, когда мы в обеденное время сидели за столом, Сара расположилась на солнышке у дома на электрическом проводе прямо напротив нас. Вдруг, к нашему удивлению и радости, к ней подлетела возвратившаяся с зимовки небольшая стайка из восьми ласточек и уселась рядом.
Эта встреча напоминала самую настоящую «полифонию» птичьего базара: в беспорядочных и громких криках птиц угадывалась тревога и крайнее возбуждение.
Ласточки собрались вокруг нашей «постоялицы», и каждая из них поочередно соприкасалась с ней клювом и крыльями, сопровождая свои действия криками, как будто передавая ей тем самым какую-то информацию.
После совершения этих странных действий последней, восьмой, ласточкой, Сара неестественно запрокинула голову назад, выпрямилась, и, как будто прощаясь с ними, оглядела собравшихся вокруг нее птиц, бессильно опустила голову вниз и камнем упала на землю. Мы, сидевшие совсем близко, были озадачены непонятным для нас поведением пернатых и внезапным падением Сары. Сбившиеся в кучку ласточки тревожно кричали, дотрагивались до нее крыльями, словно пытались растормошить свою подругу.
Алан поднял с земли Сару, и, приложив ее маленькое тельце к уху, тихо сказал: «У бедняжки перестало биться сердце».
Местные жители, много повидавшие в своей нелегкой жизни, сдержанные во внешних проявлениях излишней чувствительности, прекратили разговоры и смотрели на бездыханную птицу.
Алан, зная, что приехавший к его сыну гость занимается наукой о птицах, протянул ему ласточку и с грустью спросил: -Как ты думаешь, отчего она так внезапно умерла?
Геннадий принес из дома свой походный саквояж со всеми необходимыми инструментами для оказания экстренной помощи птицам и, застелив стол клеенкой, уложил ласточку на спину головой к левой руке. Затем, разгладив на ее груди перья на пробор, скальпелем сделал надрез по средней линии тела и, раздвинув грудную клетку, осторожно пинцетом извлек из нее маленькое сердечко, осмотрев которое сказал: — Сара умерла от разрыва сердца, — с этими словами он положил на белый лист бумаги извлеченное сердечко и показал на извилистый разрыв во всю его длину. — Посмотрите на ее глаза! Они мокрые от слез. По-видимому, причиной беды, случившейся с погибшей, явилось странное поведение птиц».
Напряженную тишину людей, наблюдавших неприятный процесс выяснения причины смерти несчастной, прервал Алан: «Думаю, что стая принесла Саре печальную весть. Мне кажется, что причиной столь внезапной гибели бедняжки послужила переданная птицами информация о гибели ее самца во время перелета или зимовки на юге. Я еще от своих предков слышал, что ласточки могут чувствовать, любить и хранить верность друг другу.
Геннадий, согласившись с его предположением, продолжил:
— У мелких птах, в том числе и у ласточек, в подобных ситуациях может произойти разрыв сердца. Не исключаю, что стресс, вызванный бурным общением с прилетевшими ласточками, явился трагической ответной реакцией организма несчастной Сары. Думаю, что это как раз тот случай, когда своим непонятным для нас поведением стая передала ей какую-то информацию, вызвавшую сильнейшее потрясение, повлекшее внезапную смерть птицы, — заключил Геннадий.
Среди присутствующих воцарилась тишина, прекратилось то веселое, непринужденное общение между гостями, которое было до прилета пернатых. Никто не решался заговорить первым.
Люди стояли, склонившись над маленькой бездыханной ласточкой и ее переставшим биться сердечком.
Тягостное молчание односельчан прервал Алан: «Вот и опустели без Сары птичье гнездо и наш дом. Вроде маленькая пичужка, мало кто обращал внимания на ее повседневные полеты. А когда она умерла, сразу почувствовалась значимость этого милого и маленького живого существа. Я даже не предполагал, какое место она занимала в нашей жизни. Жаль, что мы начинаем оценивать некоторые события только тогда, когда уже ничего нельзя изменить. Трудно это видеть и осознавать. Однако повернуть время вспять нам, смертным, не дано.
Взяв со стола белую салфетку, он обратился к молодым людям:
— Заверните в нее нашу ласточку и захороните под ивой, которая растет рядом с родником, поскольку оттуда она приносила мокрую глину для строительства своего гнезда, часто находила корм для себя и своих птенцов и, как мне кажется, там было ее любимое место.
Примерно через полчаса Алану сообщили об исполнении поручения.
День был испорчен грустным событием, и никому не хотелось о чем-либо говорить. В подавленном состоянии гости потихоньку разошлись по домам.
На следующий день, поблагодарив гостеприимных хозяев за радушный прием, мы с Геннадием отправились в обратную дорогу.
С тех пор прошло много лет, но печальную историю умершей ласточки до сих пор не могу забыть.
С того памятного дня я с еще большим трепетом и теплотой отношусь к этим птахам — милым созданиям природы, которым так же, как и людям, свойственно чувствовать, радоваться жизни, любить и страдать от потери любимых.
Автор: Хамзет Мусаев
ZooAtlas.ru
Еще рассказы Хамзета Мусаева:
Потапыч
Легенда. Кукушка
Меню
