В сентябре этого года любимец и гордость семьи хабаровчан Кирильчук — пес по кличке Оскар — захромал на заднюю лапу. Осю, как ласково называет его хозяйка Альбина, отвели в ближайшую к дому лечебницу.
Там сделали снимок и обнаружили сложный перелом. Последовала операция. Владелец клиники продемонстрировал хозяйке железный винт, который был выточен на заводе специально для ее пса — им якобы и скрепили обломки костей.
Вой был слышен во дворе
Альбина уверяет, что заплатила за эту услугу в ветеринарной клинике 11 тысяч рублей: сумма для женщины, которая работает продавцом в магазине и одна воспитывает дочь, запредельная. Но чего не сделаешь для любимца?
Через неделю шов на ноге пса воспалился.
— Вой собаки был слышен даже во дворе дома, — вспоминает Альбина. — Из раны фонтаном хлестала кровь. Пока мы с дочерью на руках дотащили Осю до клиники, он успел потерять, как сказали ветеринары, больше 500 миллилитров крови.
Следующие двое суток превратились вообще в настоящий кошмар. Оскару дали наркоз, отнесли в операционную и поставили капельницу. Вскрыли швы и попытались остановить кровотечение. Альбину отправили домой, но вечером позвонили и велели прийти. Собака была подключена к аппарату искусственного дыхания.
Врач сказал, что хозяйка должна быть с Оскаром рядом, иначе он не выживет. Каждые 20 минут пес просыпался и начинал дико выть, ему вводили лекарство, и он засыпал. Прошли сутки. На следующую ночь ветеринары приняли решение больше не вводить животному препараты. Собака мучилась до утра.
К утру ему стало легче, и хозяйка забрала его домой. Оскар выл от боли еще неделю днем и ночью, совсем не мог ходить и постоянно дрожал. Альбина несколько раз ходила в клинику советоваться с врачом.
— В итоге он заявил, что обнаружил на рентгеновском снимке еще один перелом, теперь уже шейки бедра, — говорит Альбина. — Признаюсь, я испугалась, что у Оскара остеопороз — хрупкость костей. Слышала, что такое у собак бывает, это очень мучительно для животного. Даже подумала, что раз так, гуманнее было бы его вообще усыпить, чем мучить постоянными операциями. В клинике меня заверили, что делать этого не следует. И стали настаивать на операции. Дошло до того, что владелец лечебницы стал звонить мне домой и в грубой форме требовать, чтобы я привела к ним Оскара. Я говорила, что у меня нет денег, он обещал сделать скидку как постоянному клиенту.
Такая настойчивость насторожила, Альбина даже записала несколько телефонных разговоров с хозяином лечебницы на диктофон. Тогда она еще не знала, как это может ей пригодиться...
Лечением калечат
В конце концов Альбина решила показать своего пса другим ветеринарам.
Те первым делом сделали рентгенограмму. Вот какое заключение выдал проводивший исследование врач Виктор Кожура: «Признаков травматических изменений костей таза, признаков нарушения целостности тазового кольца, признаков изменений бедренных костей не отмечается. Признаков изменений в тазобедренных, крестцово-подвздошных сочленениях не определяется. Признаков наличия инородных тел металлической плотности не выявлено». То есть никаких переломов и шурупов, которые бы скрепляли обломки костей в лапе собаки, не обнаружено. Так по какому же поводу была первая операция?
— Бывает, человек приносит, к примеру, кошку, которой в другой клинике сделали операцию по стерилизации. Начинаем смотреть и выясняем, что животное просто разрезали и зашили. Никакой стерилизации не было, — говорит врач с 15-летним стажем в области ветеринарии, попросивший нас не называть его фамилию. — И таких случаев сколько угодно. Находят у животного несуществующую болезнь и начинают ее лечить. Проще говоря, качать с хозяина деньги. Хорошо, если просто витаминами колют. Дело в том, что в ветеринарии не существует такого понятия, как врачебная ошибка. Доказать, что врач что-то сделал не так, если речь идет о терапевтическом лечении, практически невозможно. Слово его коллеги, другого ветеринара — это всего лишь мнение. Нужна независимая ветеринарная экспертиза. У нас в крае врача, имеющего право делать такие заключения, нет. Ближайшая ветеринарная экспертиза — патологоанатомическая — есть в Благовещенске при сельскохозяйственной академии. Но там делают посмертные заключения. Для этого хозяин должен отвезти труп животного в Амурскую область, заплатить там деньги. На это никто не идет. Это позволяет работникам ветеринарных клиник чувствовать свою полную безнаказанность.
В случае же с Оскаром, по мнению ветеринаров, которые сейчас его лечат, разночтений быть не может. Снимки — вещь упрямая. На них видно, что никаких переломов на лапе собаки никогда не было.
Ветеринария как «халтура»
— А в 2005 году в России отменили обязательное лицензирование ветеринарной деятельности, — рассказывает начальник Хабаровской городской ветеринарной станции по борьбе с болезнями животных и растений Александр Карченко. — Теперь открыть лечебницу для животных проще, чем хлебный ларек. Человек с любым образованием регистрируется как частный предприниматель. Нанимает на работу нескольких врачей с ветеринарным образованием, которые идут в министерство сельского хозяйства, предъявляют свой диплом и получают справку о регистрации. Это дает им право практиковать. По идее, владелец лечебницы должен поставить нас в известность о том, что она открылась, мы должны провести проверку. Но многие это игнорируют, пользуясь тем, что по закону проверить частное предприятие мы можем только один раз в два года. За это время они успевают несколько раз переоформить свое предприятие и стать практически недосягаемыми для государственного контроля.
Александр Федорович раскрывает еще одну тайну. Оказывается, большинство работников лечебниц для животных по образованию медики.
Клиники имеют в штате двух — трех ветеринаров, остальные — «человеческие» терапевты, хирурги, ортопеды, анестезиологи. Для некоторых это — «халтура», которая делается в свободное от основной работы время. Другие просто кладут свои медицинские дипломы в «долгий ящик» и уходят в ветеринарию насовсем. Почему это происходит, гадать не приходится. Врачеватель животного сегодня получает зарплату в два, а то и в три раза больше, чем его коллеги в больницах и поликлиниках. При этом ответственности практически никакой.
Владелец клиники, где оперировали Оскара, не имеет ветеринарного образования. В беседе с нашим корреспондентом он признался, что имеет диплом врача-гинеколога. А также рассказал, что сам операции он не делает, занимается только диагностикой и назначением лечения. Как нам сообщили в Хабаровском медицинском университете, этот человек действительно там учился несколько лет. Но так и не доучился, и диплома не получал...
— Когда к нам поступают жалобы на частные ветеринарные клиники, я всегда говорю, что нужно было обращаться в государственную лечебницу, — рассказывает Александр Карченко. — Там хотя бы есть 100-процентная уверенность, что все врачи — ветеринары с высшим образованием. Они являются государственными служащими, соответственно этому статусу несут ответственность по закону «О ветеринарии». Кроме того, цены на услуги в государственных лечебницах берутся не с потолка. Каждый год их утверждают на краевом уровне.
Альбина Кирильчук написала заявление в суд, где просит призвать к ответственности владельца клиники, а также в прокуратуру и прочие государственные ведомства, имеющие право контролировать частный ветеринарный бизнес.
Оксана Омельчук,
Фото Сергея Плотникова,
Тихоокеанская звезда
Меню
